среда, 23 февраля 2011 г.

Сёун и его мать



Сёун был учителем дзэн секты Сото. Когда он был еще учеником, умер его отец, наказав ему заботиться о старой матери.
Всякий раз, идя в медитационный зал, Сёун брал мать с собой. Поскольку она сопровождала его и тогда, когда он бывал в монастырях, то он не мог жить вместе с монахами. Поэтому ему пришлось выстроить небольшой домик, где он жил и заботился о матери. Он переписывал сутры, буддийскую поэзию, и тем зарабатывал немного на пропитание.
Когда Сёун покупал для матери рыбу, народ потешался над ним, так как буддийским монахам рыбу есть нельзя. Сёун не обращал на это внимания, но матери было больно смотреть, как люди смеются над ее сыном. В конце концов, она сказала ему: “Я решила стать монахиней. Я тоже могу быть вегетарианкой”. Так она и сделала, и сын с матерью стали учиться вместе.
Сёун любил музыку и искусно играл на арфе, на ней играла и его мать. Обычно в ночи полнолуния они играли вместе. Как-то вечером проходившая мимо молодая женщина услышала эту музыку. Глубоко тронутая игрой, она пригласила Сёуна на следующий вечер к себе в гости, чтобы он для нее сыграл. Он согласился. Через несколько дней Сёун встретил ее на улице и поблагодарил за гостеприимство. Над ним стали смеяться, оказалось, что он был в гостях у уличной женщины.
Однажды Сёун уехал читать лекции в далеком храме. Вернувшись через несколько месяцев домой, он уже не застал матери в живых. Друзья не знали, где его искать, поэтому похороны уже начались. Сёун подошел к гробу и стукнул по нему посохом.
— Мама, твой сын вернулся, — сказал он.
— Я рада, что ты вернулся, сынок, — ответил он за мать.

вторник, 22 февраля 2011 г.

Я заперт в куске мяса полтора на полметра


Утром, как бы проснувшись, я иду в ванную, чищу зубы,
иду на кухню, готовлю завтрак, ем, надеваю куртку,
шапку и ботинки, потом полчаса иду на платформу, потом
сорок минут еду на электричке в Петергоф: там я учусь
и работаю. После работы я возвращаюсь в Питер,
встречаю жену с работы, и мы идем домой.
И я - сплю, сплю все это время. Сплю, пока ем, сплю,
пока иду, сплю, пока сплю.
Раньше - это было лет в 14-15, когда возраст
измеряется классами средней школы, - раньше я даже
умел иногда просыпаться. Это всегда было не
специально, само собой. Я ехал в машине, сидел у
компьютера, делал уроки с отцом. И вдруг - просыпался.
Я тогда вдруг осознавал: неужели вот это все вокруг, и
я сам - взаправду? На самом деле? Да на каком самом
деле? Я - заперт в куске мяса полтора на полметра
(всегда был невысок, а тогда - особенно), этот кусок
неотвратимо падает в пропасть, а все эти вещи - они и
есть реальность? Баня, а по углам пауки, пауки - вот и
вся вечность. И тогда вещи теряли всякие знаки и
всякий смысл, который им обычно принадлежал.
Я не знал тогда, что может это значить, да и сейчас не
очень понимаю. Но я  знаю, я просто в этом уверен, что
мое состояние сна - нормально, только если нормой
называть нечто среднестатистическое. Это своеобразный
наркоз, жизнь происходит под наркозом.
Если бы я сейчас смог проснуться, я, конечно, был бы
снова напуган, как и тогда, лет пять-шесть назад. И,
проснувшись окончательно, я не смог бы жить как
прежде. Но почему тогда мне так неймется? Зачем мне
снова и снова садиться, уставившись во что попало и -
ждать, потому что я просто не знаю другого способа.
Сон - это защитная реакция организма. Говорят, бывают
случаи, что солдат во время жуткого боя засыпает прямо
в окопе.
Я хожу во сне, иногда. Тогда, я смутно это помню, я
совершаю действия, которые кажутся мне вполне
осмысленными. Поиск ошибки (я программист) в книжном
шкафу - сейчас звучит довольно глупо. Но, когда спишь,
все вполне логично.
Так же, наверное, выглядят все мои "осмысленные"
действия с точки зрения того, кто проснулся.

...Как-то раз я ехал вечером с работы на электричке.
Напротив меня сел пожилой дядька непрезентабельной
наружности: щуплый, сутулый; потертая ветровка, старая
вязанная шапочка, очки в роговой оправе с толстенными
линзами. Пенсионер, типичный. Видимо, также страдает
полным набором всяких возрастных болячек. Я сидел
вытянув ноги, но, увидев, что он хочет сесть, прибрал
их. Он жестом сказал, что, мол, ничего, сидите. Пока я
шевелился, у меня из кармана выпали ключи. "Ключи".-
пробормотал дядька (на самом-то деле, конечно, уже
давно дед). После этого он достал из сумки общую
тетрадь в клетку. Тетрадь была довольно потрепанной,
даже мои тетради выглядят лучше. Еще он достал
потекшую шариковую ручку и вторые очки. Дядька их
нацепил прямо поверх первых, но, видимо, очки
замерзли, так как прежде, чем надеть окончательно, он
полез под скамейку: отогревать их на печке. Потом он
раскрыл тетрадь примерно на середине - до тех пор она
была уже вся исписана - и начал покрывать страницу
какими-то руническими знаками. Это не был никакой из
языков, про которые мне приходилось слышать: он писал
то справа налево,то сверху вниз, поворачивал страницу
то так, то эдак и, когда я пытался подглядеть,
постреливал в меня взлядом из-под двух пар очков. Что
это значит?..

Еще есть Школа, там я тоже сплю; как меня до сих пор
не выгнали... Видимо, тут это не принято. Похоже, что
я сплю не один: старшеклассники иногда пихаются во
сне, бормоча: "Ах ты, сонная, ленивая скотина!" Я не
обижаюсь, ведь это они не мне, а кому-то в их сне.
Никто не хочет и не может пихнуть меня лично: вот это
иногда обидно, хотя я знаю, что думать так - эгоизм.
Должно быть, человек, который проснулся, никому не
завидует. Я, кажется, так себе ученик, потому что
завидовать тем, кто понимает, нельзя. А я завидую не
только им, а еще даже тем, кто списал и сделал вид,
что понял. Даже когда Учитель бьет кого-то розгами у
доски, я завидую: ведь на него обратили внимание, его
воспитывают, у него сейчас есть шанс. А попа - ничего,
заживет.

Иногда мне кажется, что я, наконец, что-то стал
понимать. И тогда я даже начинаю учить дошкольников.
Но потом практика доказывает, что все это иллюзия, что
я опять ничему не научился. И я продолжаю орать на
жену, фантазировать на тему "если бы", завистливо
почитывая Ошо, проводить выходные, уставившись в
телевизор. И придумывать оправдания, мол, и перила
скользкие, и ступени низкие, и небо стало ниже, и
вообще, времена нынче не те, а вот в следующей жизни у
меня обязательно все получится.

Спасибо за внимание и спокойной ночи.

Находка бриллианта на грязной дороге.


Гуду был учителем императора своего времени. Несмотря на это, он часто путешествовал один под видом странствующего нищего. Однажды, когда он шел в Эдо, культурный и политический центр сегуната, он подошел к маленькой деревеньке под названием Такенака. Вечерело, шел сильный дождь.Гуду совершенно промок, его соломенные сандалии развалились. В окне дома неподалеку он заметил четыре или пять пар сандалий и решил купить сухую пару. Женщина, которая вынесла ему сандалии, увидев, что он совсем промок, пригласила его переночевать в доме.

Чашка чая

Нан-ин, японский учитель Дзен, живший в эру Мейдзи (1868-1912 гг.), принимал у себя университетского профессора, пришедшего узнать, что такое Дзен. Нан-ин пригласил его к чаю. Он налил гостю чашку доверху и продолжал лить дальше.
Профессор следил за тем, как переполняется чашка, и, наконец, не выдержал: "Она же переполнена. Больше уже не войдет!"
Так же, как эта чашка,- сказал Нан-ин,- Вы полны Ваших собственных мнений и размышлений. Как же я смогу показать Вам Дзен, если Вы сначала не опустошили Вашу чашу?"

Введение

По некоторым данным сам Дзен древнее христианства и даже древнее буддизма. Позже, после появления Будды, Дзен приобрел оттенок Дзен-Буддизма. Первым патриархом Дзен-Буддизма считается Бодхидхарма, который в VI веке принес Дзен из Индии в Китай. Практика Дзен предполагает постоянную медитацию, т.е. состояние "здесь и сейчас". Именно с целью как можно чаще возвращать ученика в состояние "здесь и сейчас" веками изобретались и оттачивались совершенно особые методики. Это и особое, парадоксальное мышление, и знаменитые дзенские истории, и коаны, и неожиданные удары палкой задумавшегося ученика...